Меня вот лично раздражают все эти вопли "японоведов" всех мастей и уровня познания, коих сейчас развелось превеликое множество. Тут мы наврали, тут мы перегнули палку, тут отошли от исторических документов. Видимо, их познания более никому на хрен не нужны, коли уж они толкают их в комментах к любой работе, где им почудился намек на Японию.
Интересно, переврать прошлое можно только японцам?
Ладно, не в этом суть. Бродило в душе и вышел такой маленький набросок на тему самураев. Родилось под впечатлением от спектакля "Волки Мибу".
Вещь неплохая, создателям низкий поклон и огромная благодарность за труды. Работа проделана поистине, титаническая. (только бы вы чуть пониже иногда хакама завязывали...)
Итак...
Ронин.*
Обветшалый но, похоже, весьма популярный в этом городке кабак. Полумрак, резкий запах выпивки, дешевой еды, пота и грязной одежды. Негромкие голоса, спорящие обо всем на свете.
- Этой осенью урожай будет совсем плохой.
- Демоны, сколько будет идти этот дождь?
- А цены опять поднимутся...
Третий стол от входа. Грубое лицо, шрам на левой брови. Узкие, поджатые губы. Темные волосы, завязанные растрепанным шнурком.
Он.
- Хочешь поступить на службу?
В ответ лишь тяжелый взгляд темных прищуренных глаз. Изучающе-испытывающий.
- Желаете стать моим хозяином? - голос хриплый, словно скрип несмазанных дверей - как раз под стать его облику.
- Ну ты же ведь ронин?
Медленный кивок и кривая усмешка.
Его товарищи, сидящие напротив, начинают тихо перешептываться и ерзать по скамье. Он глубоко вздыхает и одним махом выпивает остатки сакэ, грохнув пустым кувшинчиком об стол.
- Эй там, тащи еще выпивки!
- Так и будешь тут сидеть, пропивая жизнь? Считаешь, это стоит того?
Еще один взгляд, на это раз - как на надоедливую муху.
- Меня не интересует ваше предложение.
Сказано негромко, но в кабаке разом исчезли все звуки. Тишина настолько полная, что почти осязаема, и шарканье сандалий принесшего выпивку слуги оглушает.
Отказаться от такого предложения - это нужно быть безумцем или конченным человеком. А он, похоже, и то, и другое... Конченный безумец.
Это ясно читается во взглядах окружающих и в их осуждающем молчании.
Он огляделся, усмехнулся притихшим товарищам, налил еще выпивки... и не успел поднести к губам. Пиала, выбитая точным движением руки, летит на пол, разбрызгивая кругом теплые капли. Но еще задолго до того, как глухой звон падения достигает ушей, он уже выхватывает катану.
- Думаешь, что если твой отец подарил тебе еще что-то кроме имени, то можно все, ублюдок?! - хриплое, почти звериное рычание.
- Не смей так говорить с господином, кусок дерьма!
Мечи с громким скрежетом столкнулись на уровне груди. Слуга, самый преданный и близкий, и бродячий одичавший пес, готовы рвать друг другу глотки.
Громкие шаги со стороны улицы говорят о том, что подкрепление прибыло. Он отступает на шаг, пересчитывая глазами возможных противников. Двадцать на одного - это даже для него многовато.
Кабак быстро пустеет, остаются только те, для которых страх попасться под горячую руку ничто, по сравнению с жаждой увидеть хороший бой.
Злоба в его глазах сменятся усталостью и равнодушием. Наверняка в голове уже готово несколько планов, как можно подороже продать свою жизнь. Половина воинов домой сегодня точно не вернется, а оставшимся придется попотеть, что бы заставить этого человека умереть.
Но... не затем мы тут сегодня.
- Я еще раз повторюсь - хочешь стать моим воином?
- Что во мне такого, что вы так желаете меня получить? - такую усмешку можно увидеть лишь на лицах трупов.
- Когда ты видишь хороший меч, есть ли причина, по которой хочешь его купить, кроме той, что это отличное оружие?
- Ясно, - он медленно и плавно убирает катану. - Вы умеете убеждать. Я принимаю ваше предложение.
***
- Мой господин, этот человек опасен! Вам не стоило... - в голосе слуги скользит почти материнская забота и тревога.
- Помолчи, я знаю, что делаю.
- Но, он... На него нельзя положиться! Он принесет только бесчестье и беду!
- Даже драгоценный камень нуждается в огранке, прежде чем засиять в полную силу. Искусство ювелира - разглядеть сокровище там, где другие увидят лишь грязный осколок.
- Эй, ронин, как твое имя? - слуга, резко дергает поводья, осаживая коня, и бросает презрительный взгляд назад.
- У меня нет имени. Все, что у меня есть - это мои руки, душа и меч.
Слуга мотает головой от возмущения.
- У него даже нет имени! - похоже, это последний аргумент. - И как такой может быть вашим самураем?!
- Я дам ему имя. Новая жизнь - новое имя. Так и должно быть.
- Но...
- Хватит пустых разговоров! До вечера нам нужно прибыть в замок. Поторопимся!
Кони переходят в галоп, разбрызгивая во все стороны жидкую дорожную грязь. Ветер бьет в лицо, пробираясь под одежду. Низкое серое небо давит к земле.
Двадцать холеных породистых волкодавов и один потрепанный полудикий дворняга - разительный контраст.
Но это все не имеет никакого значения.
Важно лишь то, что безразличие и усталая бессмысленность в его глазах начинает сменяться спокойной уверенностью, приправленной надеждой в не бессмысленность своего существования. Почти готов склониться. А там... там главное удержать. Но это уже гораздо проще.
В этом мире честь и долг - самые прочные цепи.
(*ронин - самурай без хозяина).