Цивилизация не достигнет своего совершенства до тех пор, пока последний камень последней церкви не упадёт на голову последнего священника. (с)
Я не знаю, как можно еще начать этот отзыв, кроме как с этой весьма знакомой - особенно для тех, кто так или иначе относится к вселенной Вархаммер - фразы Эмиля Золя, которая просто просится на язык.
Давно ничего не писал в таких масштабах, поэтому получилось немного сумбурно и скомкано. Но, стараюсь вернуть себе способность писать, посему - стартуем.
***
Итак, старая церковь, которая стоит на горе уже очень долгое время и старый священник, который доживает в ней свой век, день за днем неся своим прихожанам свет божественной милости. Он прекрасно видит, что с каждым годом все меньше и меньше людей приходят к нему. И, разумеется, знает, что тому причиной. А, точнее, кто. Человек, известный как Император, сумевший объединить своим мечом и своей властью всю Терру, прошагав по ней своими беспощадными легионами своих Громовых воинов, которых невозможно победить или остановить. И теперь этот самый Император стремиться везде искоренить любые остатки старых верований и религий. Верующие подвергаются гонениям и осмеянию, храмы уничтожаются, вместе со всеми предметами культа, что в них содержатся. Священник не питает иллюзий и понимает, что, рано или поздно, все это дойдет и до него. Впрочем он, как человек, отдавший себя Богу, смерти не боится. Он верит и в вере - сила его и его жизнь.
Поэтому, незнакомец, переступивший в темноте дождливой ночи порог его церкви, не для того, что бы поклонится святыням или помолиться, а со странным желанием узнать и увидеть, что же представляет из себя эта последняя церковь, встречен священником радушно. И, не смотря на свои предчувствия, что встреча эта ничем хорошим для него не обернется, не смотря на легион воинов, оставшихся снаружи, не смотря на то, что человек выбирает для обозначения себя вполне таки богохульное, в данном контексте, слово - Откровение - не смотря на все это, старик охотно делиться с ним всем, что у него есть.
И, самое главное - своей памятью и своими мыслями.
***
Немного про спойлеры. Наверное, для кого-то это будет спойлером, но для меня сразу было ясно кто есть Откровение на самом деле. Как и то, что случится со стариком и церковью. И об этом ему прямо заявляют в самом начале книги, так что никакой интриги.
Впрочем, наверное, то, что я использую тут цитаты... можно посчитать это спойлерами. Я долго думал стоит или не стоит прибегать к этой, довольно-таки порочной, практике и понял - не могу иначе. Мне очень хочется подчеркнуть то самое, что меня привлекло или заинтересовало, а для передачи необходимого эффекта нет иных вариантов, кроме как цитировать. Ведь главное тот тут как раз то, о чем они говорят.
И именно в этом ключе эта книга интересна особенно. Мы слышим тут разговор разума и души, веры и знания. А еще - возможно, это касается лично меня, ноя и правда тут это вижу - тем, что мы можем услышать мысли Императора, когда ему, в принципе, нет необходимости лгать. Тут нет никого, сколь либо важного, перед которым нужно было бы держать лицо. И, даже если все, что он говорит - игра на публику, часть его вечной роли "доброго и заботливого Правителя", то это также легко можно использовать как его характеристику.
Немного про Императора. Цитаты, которые, на мой взгляд, могут его раскрывать.
- Как раз вовремя, — заметил он, взглянув еще раз на неподвижные стрелки часов. Они показывали без двух минут полночь.
Высокие двери притвора широко распахнулись, и внутрь ворвался холодный ветер; он вихрем пронесся над ровными рядами скамей, всколыхнул пыльный шелк и бархат хоругвей, свисавших с верхних галерей. Сквозь дверной проем была видна сплошная пелена бесконечного дождя, ночное небо прорезала молния, вслед за которой прогрохотал гром.
Урия прищурил глаза и плотнее запахнулся в шелковую ризу, стараясь защитить от холода измученные артритом кости. В дверях притвора возник высокий силуэт, голова человека была покрыта капюшоном, с плеч ниспадал длинный багряный плащ. За спиной пришедшего Урия видел оранжевое зарево факелов в руках целого войска темных фигур, оставшихся под дождем. Как он ни вглядывался, старые глаза не могли рассмотреть в этих фигурах ничего, кроме отблесков огня на металле.
Наемники, забредшие сюда в поисках добычи?
Или… вовсе не наемники.
Человек в плаще вошел в церковь и прикрыл за собой двери. В его движениях, полных почтения, не было суеты, и двери затворились мягко и осторожно. ©
- Среди тебе подобных редко встретишь человека с чувством юмора. Насколько я могу судить, люди твоего сорта обычно угрюмы и мрачны.
- Моего сорта?
- Священники, — пояснил гость с такой злостью, будто само слово казалось ему пропитанным ядом.
- Боюсь, ты встречал неправильных священников, — ответил Урия.
- А разве есть правильные?
- Конечно. Хотя, учитывая нынешние времена, слуге божьему нелегко сохранять бодрость духа.
- Воистину так, — согласился незнакомец и медленно пошел вдоль нефа, прикасаясь рукой к деревянным скамьям. С бьющимся сердцем Урия заковылял от алтаря навстречу гостю: он чувствовал, что под внешним спокойствием в этом человеке скрывается явственная угроза, что он опасен, как бешеная собака, которую удерживает только истершаяся веревка. Этот человек любил насилие, и хотя Урии он ничем не угрожал, священник чувствовал в нем что-то зловещее. ©
- Меня зовут Урия Олатэр, я последний священник церкви Молниевого Камня. Могу я узнать твое имя?
Улыбнувшись в ответ, незнакомец пожал протянутую руку. На миг Урии показалось, что вот-вот память его в великом озарении поможет ему узнать гостя, но воспоминание исчезло, так и не став четким.
- Неважно, как меня зовут, — сказал гость. — Но если тебе нужно как-то ко мне обращаться, можешь звать меня Откровение.
- Необычное имя для того, кто заявляет, что не любит священников.
- Возможно, но на данный момент оно лучше всего соответствует моей цели.
- И что же это за цель? — поинтересовался Урия.
- Я хочу поговорить с тобой, — сказал Откровение. — Я хочу узнать, почему ты все еще здесь, в то время как весь мир благодаря развитию науки и разума отказывается от веры в богов и высшие силы.©
— Зрение у меня уже не то, что раньше, но я вижу, что ты слишком молод, чтобы помнить тот день. Сражение произошло еще до твоего рождения.
— Поверь мне, — возразил Откровение. — Я знаю все про Гадуаре.
От слов Откровения по спине священника пробежал холодок, и, встретившись взглядом с гостем, Урия увидел в его глазах такое бремя знаний и опыта, что ему стало стыдно за предыдущий спор.
Но вот Откровение поставил бокал на стол, и наваждение прошло. ©
— Я соболезную твоей утрате, — сказал Откровение. — Вряд ли это послужит утешением, но жители Скандии отказались от Единения и около тридцати лет назад были стерты с лица земли.
— Мне это известно, но смерть врага больше не доставляет мне радости, — ответил Урия. — Тех, кто убил мою семью, покарает Бог, и такого правосудия мне достаточно.
— Это благородно, — заметил Откровение с неподдельным уважением в голосе. ©
— Я пытался исполнить свое предназначение, но мир заполонили глашатаи Императора, восхваляющие разум и обличающие богов и теологию. Полагаю, именно поэтому ты здесь, а паства моя сегодня не пришла в церковь.
— Тут ты прав, — согласился Откровение. — В некотором роде. Я действительно пришел сюда, чтобы попытаться объяснить тебе, в чем ты заблуждаешься. Я хочу узнать, что движет тобой, и доказать тебе, что человечество не нуждается в божественном пастыре. Это последняя церковь на Терре, и мой долг – предложить тебе добровольно принять новый порядок.
— Или что?
— Нет никакого «или», Урия, — Откровение покачал головой. — Пойдем обратно в церковь, и я расскажу тебе обо всем том зле, что вера в богов принесла роду людскому за его долгую историю, о кровопролитии, страхе и гонениях. Об этом будет мой рассказ, и ты увидишь, как вредны подобные верования.
— А что потом? Ты пойдешь своей дорогой?
— Мы же оба знаем, что это невозможно.
— Да, — подтвердил Урия, осушая свой бокал. — Знаем. ©
Он взглянул вверх, на великолепную фреску Изандулы Вероны, и у него перехватило дыхание. Краски, обычно тусклые из-за сумрака, теперь заиграли, и казалось, что свод церкви ожил благодаря свету Императора, наполнившему фреску новой жизнью и энергией. Кожа нарисованных фигур сияла жизненной силой, оттенки обрели чувственную яркость.
— Шедевр Вероны не был создан для тьмы, — сказал Император. — Только свет позволит ему полностью раскрыться. То же и с человечеством: только когда исчезнут глухие тени религии, учащей нас не задавать вопросов, мир обретет свои истинные краски.©
— Тогда я лишь надеюсь, что ты знаешь, какое будущее ждет мир, лишившийся религии.
— Знаю, — ответил Император. — Это будущее и есть моя мечта. Империум Человека, существующий без помощи богов и высших сил. Галактика, объединенная вокруг Терры — ее сердца.
— Объединенная галактика? — переспросил Урия, уже не обращая внимания на горящую церковь. Он, наконец, начал понимать масштабы притязаний Императора.
— Именно. Единение Терры закончено, и настало время восстановить власть человечества над звездами.
— А во главе этой звездной империи встанешь ты? — предположил Урия.
— Конечно. Подобные великие свершения возможны, только если их направляет единственный дальновидный лидер, и иным путем вновь завоевать галактику нельзя.
— Ты безумен, — сказал Урия. — И самонадеян, если веришь, что звезды покорятся армии, подобной этой. Воины твои сильны, это так, но даже им такое не под силу.
— В этом ты прав, — согласился Император. — Эти люди не завоюют галактику, ибо они всего лишь люди. Они — лишь предтечи воинов, которых я создаю в генетических лабораториях, воинов, у которых будет и мощь, и сила духа, и видение будущего, необходимые в битве за звезды и нашу власть над ними. Эти воины станут моими генералами, они поведут мой крестовый поход к самым далеким окраинам вселенной.
— Не ты ли рассказывал мне о жестоком кровопролитии, в котором были повинны крестоносцы? — заметил Урия. — Чем же ты лучше тех святых людей, о которых ты говорил?
— Разница в том, что я знаю, что прав, — ответил Император.
— Слова истинного автократа.
Император покачал головой.
— Ты неверно все понимаешь, Урия. Я видел, что между выживанием и гибелью человечества проходит лишь узкий путь, и сегодня мы делаем на нем первый шаг.
— Ты избрал опасный путь, — сказал Урия. — Запрети человеку что-либо, и он возжелает запретного сильнее всех прочих вещей. А что если твоя грандиозная мечта сбудется? Что потом? Остерегайся, чтобы подданные твои не увидели в тебе бога.
Произнося эти слова, Урия вгляделся в лицо Императора и за маской могущества и величия увидел самую суть того, кто прожил тысячу жизней, кто ходил по земле дольше, чем могло представить воображение. Он увидел беспощадное властолюбие и кипящую лаву жестокости, наполнявшие сердце Императора. И в этот миг Урия понял, что не хочет принимать ничего из того, что предлагал этот человек, и не важно, как возвышенны и благородны были его обещания.
— Во имя всего, что свято, надеюсь, что ты прав, — молвил Урия, — но меня пугает будущее, уготовленное тобой человечеству.
— Я желаю только добра моему народу, — заверил его Император.
— Думаю, действительно желаешь, но я не стану частью этого будущего, — сказал Урия и, сбросив с плеч плащ Императора, пошел к церкви, высоко подняв голову. Ливень обрушился на него безжалостным потоком, но он приветствовал дождь, как воды крещения.
Он услышал позади себя шаги и следом за ними — слова Императора:
— Нет. Пусть идет. ©
Воины оставались у церкви, пока стропила крыши не провалились внутрь, вызвав вихрь искр и обломков, и здание не начало рушиться. Они оставались, пока первые лучи солнца не показались над горами, пока дождь не загасил последние языки огня.
Дым над тлеющими руинами последней церкви на Терре наполнил прохладный утренний воздух. Поворачиваясь спиной к развалинам, Император сказал:
— Идемте. Галактика ждет. ©
Прочитав этот отрывок, я еще подумал, как бы хотел узнать, о чем он размышлял все эти часы, стоя под проливным дождем и глядя на то, как догорает последняя церковь... Что касается моих мыслей по этой теме, что я не думаю, что Император врет. Просто - это все он. И жестокий кровожадный тиран, и любопытный ученый, и заботливый правитель. Он человек. А, почему-то, очень многие люди забывают о том, насколько многогранен, глубок и разносторонен может быть умный зрелый выдающийся во многих смыслах человек. А уж Император такой, без сомнения, даже если откинуть все его остальные достоинства. И глупо пытаться упихнуть его в простые определения "хороший" или "плохой".
Тем более, если вспомнить о том, насколько ему много лет. Это не сотни, а тысячи и десятки тысяч. Он видел в своей жизни все, что может увидеть обычный человек. Причем увидел это все, максимум, в первой паре сотней жизней.
И, до смешного, лично мне видеться в этом его поступке - в том, что он пришел в церковь, в том, что он делает там - какой-то неосознанный порыв оправдаться. Получить подтверждение в том, что он все делает правильно. Ведь когда нет никого, кто бы мог поставить тебе границы или, хотя бы, на кого ты мог посмотреть, как на равного... Кто может знать, не испытав подобного, насколько тяжела эта ноша?
И, поскольку уж это мой личный обзор, а не какое-то научное исследование, то я могу быть откровенен в своих мыслях и чувствах. И мне было чертовски... странно видеть собственные мысли, озвученные кем-то еще. Я кучу раз откладывал книгу, что бы просто сказать "Да, черт побери, все именно так и есть!"
Немного цитат про религию.
Жестко, но правдиво, как по мне.
- Тогда ты не можешь отрицать, что эту работу пронизывает вдохновение, дарованное свыше.
- Конечно же, могу, — возразил Откровение. — Фреска грандиозна вне зависимости от того, существуют высшие силы или нет. Она не доказывает существование чего бы то ни было. Боги никогда не создавали произведений искусства.
- Раньше некоторые сочли бы такие слова богохульством.
- Богохульство, — ответствовал Откровение с ироничной улыбкой, — это преступление без жертвы. ©
- И я склонен полагать, что людьми, которые ссылаются на божественную силу в качестве объяснения такой гениальной работы, отчасти движет зависть.
- Зависть?
- Вот именно, — сказал Откровение. – Они не в силах поверить, что кто-то из рода человеческого способен создавать подобные шедевры, а они — нет. Отсюда и объяснение: разум художника наполнила вдохновением некая божественная сущность.
- Какое циничное представление о человечестве, — заметил Урия.
- Отчасти, да, — ответил Откровение. ©
- И враждебен я только оттого, что меня приводит в ярость добровольная зашоренность тех, кто всю жизнь остается рабом фантастических идей, изложенных в твоей книге и ей подобных, - рабом того проклятого грома, что ты держишь в руках. ©
- Эта книга - сборник текстов, которые на протяжении девяти веков собирали, переписывали, переводили и переделывали согласно своим нуждам сотни неизвестных авторов. Разве можно строить свою жизнь, опираясь на подобное сочинение? ©
И, один из лучших, на мой взгляд - по крайне мере, я полностью поддерживаю мысль про мораль
— И в чем мораль этой истории? — спросил Урия, когда Откровение умолк.
— В том, что происшествия, подобные этому, случались повсюду. Это типичный пример того, как ведут себя верующие с самых первых дней истории человечества.
— Несколько надуманный пример, Откровение. Одна такая крайность еще не доказывает, что религия – это плохо. Вера есть основание морали. Она дает людям стойкость духа, без которой не прожить жизнь. Без силы свыше, направляющей нас, мир погрузится в анархию.
— К сожалению, когда-то миллионы людей думали так же, Урия, но этот трюизм — ложь. Исторические хроники показывают, что с укреплением религии нарастает жестокость. Чем сильнее религия, тем сильнее враждебность. Только когда вера сдает свои позиции, у общества может появиться надежда стать гуманнее.
— Я убежден, что это не так, — сказал Урия, остановившись у одной из арок и глядя вниз, на неф. Над полом вились клубы пыли, которую потревожил сильный ветер, гулявший по опустевшей церкви. — Мое Священное Писание учит, как прожить жизнь достойно. В нем есть наставления, без которых человечеству не обойтись.
— Ты уверен в этом? — спросил Откровение. — Я читал твою священную книгу, и многое в ней говорит о крови и мести. Ты бы действительно стал жить так, как дословно сказано в ее заповедях? Или же ты считаешь, что герои этого священного текста — идеальные образцы для подражания? В любом случае, я подозреваю, что большинство людей сочли бы предложенную в нем мораль чудовищной.
Урия покачал головой:
— Откровение, ты не видишь главного. Большую часть текста не следует понимать буквально, речь идет о символах или аллегориях.
Откровение щелкнул пальцами.
— Это-то и есть главное. Ты сам выбираешь, что в твоей книге понимать буквально, а что трактовать как символ, и выбор этот — дело самого человека, а не божества. Поверь мне, в прошлые века пугающе большое число людей понимали священные писания абсолютно буквально, и результатом их истовой веры в каждое прочитанное слово были страдание и смерть. История религии полна ужасов, Урия, и если ты сомневаешься, просто вспомни, что люди веками творили во имя своих богов. Тысячи лет назад в покрытых джунглями землях майя царила кровожадная теократия, почитавшая бога в облике пернатого змея. Чтобы умилостивить этого злого бога, жрецы топили девственниц в священных колодцах и вырезали сердца у детей. Они верили, что у бога-змея есть и земное воплощение, а потому строители храмов, устанавливая первую сваю, пронзали ею тело девственницы, дабы укротить гнев этого вымышленного существа.
Урия с ужасом посмотрел на своего гостя:
— Ты же не станешь сравнивать религию, которую я исповедую, с таким языческим варварством?
— А почему их нельзя сравнивать? — возразил Откровение. — Во имя твоей религии святой человек развязал войну, боевой клич которой был «Deus Vult» — на одном из древних языков старой Земли это означает «Так хочет бог». Его воины должны были уничтожить врагов в далеком королевстве, но первым делом они обратили свое оружие против тех, кто возражал против войны в их собственных землях. Тысячи людей лишились крова, были зарублены насмерть или сожжены заживо. Убедившись, что на родине не осталось несогласных, эти легионы благочестивых воинов двинулись к святому городу, который должны были освободить, и на пути в тысячи миль грабили все страны, через которые проходили. Достигнув города, они убили всех его жителей — якобы для того, чтобы очистить город от скверны. Помнится, один из предводителей праведного похода сказал, что кровь доходила до колен всадника и до уздечки коня, и случилось это по справедливому божьему правосудию.
— Но это было в древности, — заметил Урия. — Ты не можешь утверждать, что в событиях, столь затерянных в глубине веков, все случилось именно таким образом.
— Если бы это событие было единственным, я бы с тобой согласился, — ответил Откровение, — но спустя всего лишь сто лет или около того еще один святой человек объявил войну против секты, зародившейся в лоне его собственной церкви. Его воины осадили цитадель сектантов во Франкии, и когда город пал, генералы спросили своего предводителя, как им узнать, кто из горожан правоверен, а кто еретик. Этот человек, руководствовавшийся именем твоего бога, приказал: «Убивайте всех, Бог узнает своих». В итоге было убито около двадцати тысяч мужчин, женщин и детей. Но хуже всего то, что охота за еретиками, возможно, пережившими осаду, привела к созданию организации, известной как инквизиция; чудовищная эпидемия истерии дала инквизиторам право пытать своих жертв дыбой, огнем и железом, лишь бы несчастный признался в ереси и выдал своих соучастников. Позже, когда большинство врагов церкви были пойманы и преданы смерти, инквизиция обратила свой взор на ведьм, и священники подвергли пыткам тысячи женщин, вынуждая их признаваться в противоестественных связях с демонами. На основании этих признаний их приговаривали к сожжению или виселице, и еще триста лет с десяток стран были охвачены этой истерией — безумием, в результате которого целые города были стерты с лица земли и более ста тысяч человек погибли. ©
Или вот еще - про веру на самом деле и про то, насколько она редка.
— Довольно! — воскликнул Урия. — Я слышал достаточно. Да, люди совершали ужасные преступления во имя бога, но не менее ужасные преступления они совершали и без прикрытия религии. Вера в то, что существуют боги и загробная жизнь, — неотъемлемая часть того, что делает нас теми, кто мы есть. Если ты лишишь человечество этой составляющей, что, по твоему мнению, должно занять ее место? За годы священничества я много раз совершал обряд над умирающими, и нельзя недооценивать эмоциональную поддержку, которую человек на пороге смерти и его близкие находят в религии.
— В твоих рассуждениях есть слабое место, Урия, — не согласился Откровение. — Способность религии даровать утешение ни в коей степени не значит, что ей нужно доверять и считать истиной. Для умирающего, может быть, и утешительно думать, что после смерти он попадет в некое райское место, где царят изобилие и бесконечное блаженство. Но даже если он умрет со счастливой улыбкой на лице, в масштабе вселенной и того, что есть истинно, это не будет иметь никакого значения.
— Может быть, и так, но когда придет мой час, я умру с именем моего Бога на устах.
— Ты боишься смерти, Урия? — спросил Откровение.
— Нет.
— На самом деле?
— На самом деле, — подтвердил Урия. — Я достаточно нагрешил, но моя жизнь прошла в служении Богу, и я верю, что служил ему верно и достойно.
— Почему же, приходя к верующим в их смертный час, ты видишь, что они не рады концу их земного пути? Разве домочадцы и друзья не должны в таком случае быть в хорошем настроении и праздновать переход их родственника в мир иной? Ведь если по ту сторону смерти нас ждет вечная жизнь в раю, почему же они не предвкушают час ухода? Может быть, потому что в глубине души они вовсе не верят в это? ©И, разумеется, священник ведет себя как любой другой человек на его месте, защищая то, что считает правым. Это выглядит жалко в свете логики, но... Только один вопрос, если уж мы хотим быть совсем честными. Кто может судить? Вера такой момент, когда невозможно утверждать что-то наверняка. Она неосязаема и недоказуема, но никто не будет утверждать что в ней нет поистине колоссальной силы, которая способна сотворить невозможное.
- Вера! Ты по собственному выбору веришь в невероятное и не требуешь доказательств…
- Сила веры именно в том, что она не требует доказательств. Достаточно просто верить.И, подведя итог всему вышесказанному, хотел бы сказать, что в этой книге отраженна главная, на мой взгляд, ирония всего сеттинга в , что люди - те самые люди, которых вел лидер, исповедующий подобные принципы - в итоге сделали его богом. Как и предрекал Урия.
И закончить хотелось бы еще одной отличной фразой от Золя, которая тут снова очень к месту.
Человек создал Бога, чтобы Бог спас человека. ©
p/s Как всегда, хотел написать немного, а вышел рассказ целый Просто книга действительно... неплоха. Для меня так точно.
Что там есть то, что самому мне не дает покоя с самого детства. Спасибо, Грэм, за возможность... поверить, как бы странно это не звучало в рамках всего, что я тут понастрочил. И за то, что это произведение дало лично мне.
Читать ли? Сложный вопрос. Для тех, кого Вархаммер интересует именно в рамках боевой фантастики и не более, тут вряд ли будет что-то интересное. А вот если хочется узнать поболее о Великом Императоре или поразмышлять немного на тему религии - то прочесть стоит. Более того, что небольшой объем и отличный язык сделают чтение быстрым и приятным.
Поставлю твердую 4 из 5.