Все же как я люблю Абнетта. И его язык. И его Ультру. До этого сосущего чувства под ложечкой, честное слово.

Люциель размышляет теоретически, но, разумеется, тут нет никакой теории. Не существует тактического прецедента боя одного космического десантника с другим. Сама идея нелепа. Он мыслит практически, и именно это указывает ему на щели визора. Менее чем за полторы секунды он может произвести аккуратный выстрел в голову, выпустив два заряда для надежности, и, вероятно, сохранить целостность атмосферы шлюза.
Все это происходит определенно, инстинктивно и непроизвольно меньше, чем за наносекунду.
Несущий Слово поднимает правую руку. Куда он ее ведет? К основному оружию, плазменной пушке, за которую нужно потянуть, чтобы извлечь из кобуры?
Рука раскрывается ладонью вперед, словно цветок, на крохотных кольчужных звеньях мерцает свет.
— Люциель, — произносит Несущий Слово. — Брат.
— Чур, — отвечает Люциель, его голос выходит из динамика шлема рычанием. — Брат, — добавляет он.
— Рад встрече, — говорит воин XVII-го, делая шаг вперед.
— Давно не виделись, — произносит Люциель, двигаясь навстречу. Они обнимаются, защита на предплечьях лязгает о спинную броню.
— Скажи, брат, — спрашивает Люциель, — что нового ты научился убивать с момента нашей прошлой встречи? ©

Начал "Не ведая страха". Непривычный язык, но в тоже время такой знакомый. Грэм разбаловал меня своей красивой вкуснотой, пора вернутся к концентрированому удовольствию от Дэна.