Сцена прощания... нужно что-то еще говорить? Нет. Все просто и легко. А дерет неимоверно. Именно над ней я вчера плакал.

Они неловко стояли в сгущающихся сумерках.
— У тебя уже есть свой ключ, — сказал Зах. — Хочешь запасной?
— Нет. Он тебе понадобится, если вернешься, а меня не будет дома.
— Я не вернусь, Эдди, — мягко сказал он. — Во всяком случае, очень долго не вернусь. Я скорее покончу с собой, чем сяду.
— Я знаю.
Она отказывалась терять самообладание, отказывалась голосить и распускать нюни, отказывалась умолять его взять ее с собой. Если бы он хотел взять ее с собой, он бы так и сказал.
— Тогда... ну... сюда я позвонить не смогу, но я попытаюсь как-нибудь проявиться.
— Только попробуй этого не сделать.
Сложив руки на груди и стряхнув несколько упавших на глаза тоненьких косичек, Эдди пригвоздила его стальным взглядом.
— Эдди...
— Никаких “Эдди”, черт тебя побери! Ты мог бы быть поосторожнее! Ты мог бы не выпендриваться и не рисковать, как последний дурак, — тебе же не нужны деньги. Ты мог бы... остаться!
Вот теперь она плакала. Она оскалилась на него, сощурила глаза почти до щелочек, чтобы спрятать слезы.
— Знаю, — отозвался он. — Знаю.
Сделав два шага вперед, он снова заключил ее в объятия. Эдди прижалась мокрой щекой к мягкой хлопковой футболке, вдохнула его дымный прокуренный, слегка сладковатый мальчишечий запах. Крепко прижала к себе худое тело. Вот так оно и должно было быть все это время.
Жаль, что он не согласился.
— Будь осторожен, — сказала она наконец.
— Буду.
— Куда ты направишься?
Он пожал плечами.
— На север.
Они вновь уставились друг на друга — не зная, что сказать, и все еще не готовые сказать “прощай”. Потом Зах наклонился и — так осторожно, будто соединял два провода под напряжением, — коснулся губами рта Эдди. Она ощутила электрический заряд контакта, когда самый кончик его языка коснулся ее губ и из самого центра ее матки вырвалась волна восхитительного тепла. На мгновение ей показалось, что ее внутренности сейчас просто расплавятся и стекут по ногам, таким жарким был этот прилив. Но Зах, отстранившись, сделал шаг назад.
— Пора ехать.
Эдди кивнула, не доверяя собственному голосу. Она глядела, как он обходит спереди машину, садится на водительское сиденье, поворачивает ключ в замке зажигания. Ожил мощный мотор, готовый унести Захарию Босха далеко-далеко от Нового Орлеана, далеко-далеко от Эдди Сунг. Дважды бипнул гудок — и вот Зах уже отъезжает от обочины, красные огни задних фар останавливаются на углу, а потом вливаются в ночное движение на улице Декатур.
Уехал.
Еще несколько минут Эдди стояла в колышущихся тенях, отбрасываемых чугунными балконами над головой. Она поглядела на дверь, ведущую в квартиру Заха, коснулась ключа в кармане и покачала головой. Квартира на Мэдисон была намного лучше, чем ее тараканий шкаф, и оплачена до конца года. Зах терпеть не мог думать о таких низменных делах, как квартплата, так что платил за год вперед, возобновляя договор на аренду в начале года. Завтра она начнет перетаскивать вещи. Но сейчас она просто не могла подняться туда: его присутствие там еще мучительно явно, будто голос за пределами слышимости, будто тончайшая перепонка между реальностью и воспоминанием.