«Когда Боги улыбаются тебе....» (Действие происходит НЕ В ЯПОНИИ! )

[Бродяга с Изнанки]

В нашей жизни все решения должны принадлежать нам самим.

Из цикла "Дороги жизни, Лабиринты судьбы".

- Ты чрезмерно полагаешься на милость богов, - наклоняю бокал так, чтобы он поймал луч заходящего солнца. Люблю смотреть, как свет играет в вине. - И это порой мешает принимать взвешенные и трезвые решения. Ты слишком от них зависишь. А человек сам творит свою судьбу.
Мы сидим у тебя в кабинете. За окном - длинный летний вечер. Закатное солнце посылает последние золотые лучи, уже начинающие наливаться красным. Мягкий ветерок колышет тяжелые шелковые занавески, тихо шелестит бумагами на твоем столе, треплет волосы и ласкает кожу, едва заметными, почти невесомыми прикосновениями...
- Не богохульствуй! - бросаешь ты, даже не удосужившись поднять голову от документов. - Боги покарают тебя за это.
- Я не боюсь смерти, - это вино по цвету так похоже на свежую кровь. Странно, что я этого раньше не замечала. - Все мы рано или поздно умрем. Даже боги, и те смертны...
- Есть вещи страшнее смерти.
- Интересно.... И какие же? Может, просветишь меня? А, Суми? - видимо, вино все же ударило мне в голову...
Недовольный моим несерьезным тоном, поднимаешь голову и хмуришься. Между бровей появляется морщинка. Люблю смотреть на тебя в любое время, ночь и днем, но особенно ты прекрасен, когда тебя вот так освещают лучи закатного солнца. Черные волосы и светлая кожа отливают золотом. Ты весь словно окутан сиянием. В голове проскакивает мысль: «Как один из твоих ненаглядных богов, будь они неладны!» Обожаю тебя, обожаю все своим естеством...
Видимо, на моем лице хорошо видны все обуревающие меня сейчас эмоции. Вздыхаешь и улыбаешься.
- Ты неисправима, Касу...
Резко опрокидываю бокал вина себе в рот. Морщишься. Ах, да ты же не любишь, когда я так делаю. Ну и пусть, сегодня мне можно все... Мы победили, и никто, даже старейшины твоего клана, не могут отрицать, что я сыграла в этом немалую роль!
Отодвинув разбросанные по всему столу документы, наклоняюсь к тебе. Какое серьезное лицо! Но тебе меня не обмануть. Я вижу, что твои глаза улыбаются... Значит, можно немного поиграть. Касаюсь рукой твоей щеки, провожу по скуле, спускаюсь к губам. Одновременно любуюсь своим отражением в твоих больших черных глазах. Ты придвигаешься ближе...
Тихие шаги в коридоре мы услышали одновременно. Сказывается длительный опыт ведения боевых действий. Тихо и быстро соскальзываю со стола, поднимаю выпавший из моих рук бокал и наклоняюсь к стоящей на маленьком столике посреди комнаты бутылке. Ты берешь в руки очередной свиток, твое лицо принимает сосредоточенное выражение. Я вижу эту картину своим внутренним зрением так четко и живо.... Не нужно даже оборачиваться, что бы убедиться, что так оно и есть.
Старейшины клана не одобряют твоей связи со мной. И я их понимаю. Кто для них я? Потомок давно обедневшего, исчезнувшего, пусть и довольно знатного когда - то рода.... Отличный воин, не более. По их мнению, клану нужна куда более достойная мать для наследника. Более знатная, более... более женщина что ли. И ты стараешься их лишний раз не провоцировать, не раздражать. И это я тоже понимаю. Но от этого не становиться менее обидно и больно....
До сих пор помню их удивленные и недовольные лица, когда ты в первый раз представил им меня. Особенно того, самого старого, беззубого, как его там?
Черт, никогда не отличалась хорошей памятью на имена. Могу найти или описать место, где не была лет десять, запомнить за несколько минут план боя, много еще чего... Но запомнить имена твоих советников, старейшин твоего клана, как впрочем и многих других, не менее важных государственных лиц, не могу, хоть убейте. Я своих- то помнила по одной простой причине - по большей части они приходились мне родней. Сколько ни бились со мной мать и отец, ничего не получалось. В конце концов, пришлось принять это как неизбежное зло, этакое "дополнение" к моим воинским талантам.
- Невозможно быть совершенством во всем! - так говорил когда - то мой отец. Видимо, он все-таки плохо знал тебя.
"Сусуми - ты подлинное совершенство! Вот только бы поменьше ты слушал старейшин да надеялся на покровительство богов..." - невольно вздыхаю про себя.
Да, если бы было так, то... Многое тогда было бы по - другому. Может, я была бы твоей женой, может, у нас уже были бы дети, ведь десять лет - очень немалый срок. Десять лет... Уже десять лет мы вместе.
И почти девять, как нет больше моего клана. Нет никого и ничего, кроме меня. Я - последняя. И, несмотря на прошедшие годы, мои душевные раны так до конца и не затянулись.
Вся моя семья - мой младший брат, мать, отец, родня и друзья, все они - мертвы. И, если бы не ты - я бы тоже была мертва. Убили ли бы меня, как и все остальных, или я бы сама покончила с собой от горя, но меня бы уже точно не было среди живых, если бы не ты, Сусуми...
- История не знает сослагательных наклонений! - да, отец, в этом ты был прав.
Тихий, но, в тоже время, настойчивый стук в дверь возвращает меня в реальный мир.
- Войдите, - твой голос звучит совершенно спокойно и невозмутимо. В очередной раз поражаюсь твоему самоконтролю... Я так и не смогла научиться этому искусству - быстро брать себя в руки, сколько не старалась. Вот и сейчас мое сердце бьется еще довольно часто, а щеки предательски горят. Створка кабинетной двери с тихим скрипом открывается. Неспешно оборачиваюсь. На пороге стоит молодой парень. На рубашке вышит знак твоего клана - две скрещенные стрелы на фоне скалы.
- Боги улыбаются тебе, мой господин, - он низко клянятся. - Старейшины ждут.
- Хорошо, я сейчас приду, - парень еще раз кланяется, и медленно пятясь назад, выходит.
- Видимо, наш вечер в очередной раз закончится ничем... - я зеваю.
- Извини. Я должен пойти.
- Я все понимаю. Не задерживайся сильно, Суми.... - прихватив бутылку со столика, я направляюсь к выходу. «Черт, как же мне надоело все понимать и принимать...» - хорошо, что ты не умеешь читать мысли.
- Как получится. Ты же знаешь, как бывает.... Только не напивайся!
- Обо мне не беспокойся, с одной бутылки вина невозможно напиться. К тому же... - встряхиваю сосуд. - Она уже полупустая.... Ладно, я ушла, - и прежде чем ты хоть что-то успел сказать, дверь уже захлопнулась за моей спиной.
Пришел ты, как обычно, уже под утро. Измученно вздохнул и с тихим стоном повалился на кровать.
- Что там было интересного? - мгновенно просыпаться я умею с раннего детства.
- Планируется новое наступление. Через неделю мы выступаем.... Все остальное - завтра расскажу.
Зеваешь и мгновенно проваливаешься в сон. Я поворачиваюсь на другой бок - так лучше видно окно и можно смотреть на звезды... Ну что ж, неплохо. У нас впереди целая неделя почти мирной жизни.
***
Холодный ветер с залива продирает до самых костей. Не помогают ни тяжелые доспехи, ни плотная одежда под ними. До восхода солнца еще довольно долго, небо на востоке только начинает светлеть. Я люблю закат, а вот восходы всегда вызывают во мне странное, гнетущее, непонятно тяжелое чувство.
Сегодня будет большая битва. Неделя пролетела почти незаметно, полная различных военных приготовлений. И вот теперь, когда все просчитано до мелочей, подготовлено и распланировано все что можно и все что нельзя, мы, наконец - то, выступаем.
- Ну что ж, пора, - говорю я утреннему небу, ветру и самой себе. Разворачиваюсь и подхожу к группе воинов в полном вооружении, стоящих на краю лагеря. Они тихо переговариваются, звенит оружие, глухо постукивает броня - обычный военный шум. Но он всегда вызывает у меня дрожь, заставляя кровь быстрее бежать по венам...
Мой боевой конь нетерпеливо переступает с ноги на ногу, вскидывает пегую голову и тянется ко мне со взволнованным ржанием. Доспехи на его спине тихо позвякивают. Странно... Такое поведенье для него совсем не характерно. Обычно он невозмутим.
- Спокойно, Кихо, спокойно. Что такое? - чувствую, как он вздрагивает всем телом, когда моя рука касается его шеи. Принимаю поводья из рук конюха. - Хару, что с ним происходит?
- Не знаю, госпожа. Он сегодня всю ночь такой, - конюх беспомощно разводит руками.
- Говорят, что лошади чуют беду.... - почти неразличимый шепот.
- Кто это сказал? - резко развернувшись, всматриваюсь в лица стоящих рядом воинов. - Повторяю, кто это сказал?
Все молчат, опустив глаза. Плохо дело, за последнее время воинский дух очень сильно упал... Это вполне объяснимо, война длиться уже давно, люди устали убивать и терять товарищей, всем хочется, что бы это поскорее закончилось, всем хочется мира. Объяснимо, но... но от этого не менее опасно, и сулит в будущем много проблем. Тем более, нам просто необходимо выиграть это сражение. Вырвать победу любой ценой. Иначе... нет, не стоит об этом сейчас думать.
Вскочив одним движением в седло, резко натягиваю поводья. Кихо наклоняет голову, громко всхрапнув. Вот они все передо мной - мой отряд, мои братья по оружию, и в каком - то смысле - мои дети...
- Я не буду много говорить. Вы знаете, что я никогда не была сильна в красивых речах. Мы все устали от этой войны. И что бы все это, наконец, закончилось, нам необходимо выиграть эту битву. Сегодня мы не может проиграть... И уже мысленно добавляю: «Впрочем, у нас никогда не было такого права ...»
Я смотрю на них с высокой конской спины. Смотрю, и вижу как они меняются прямо на глазах - лица становятся серьезнее, разговор более отрывистым, а движения - плавными и четкими. Беру в руки копье и пускаю коня шагом, отряд выстраивается сзади. Впереди довольно неблизкий путь, но к рассвету придем.
Утренний туман плотной стеной встает вокруг, заглушая и меняя звуки, закрывая почти весь обзор. Только по тому, что близкостоящие деревья редеют, я понимаю, что мы уже почти выехали из леса, и осталось совсем недалеко ...
Проходит еще около получаса, и вот мы пришли. Под ногами начинается море травы. По крайней мере, оно должно там быть, но, так как повсюду все еще довольно плотный туман, сложно сказать что - то определенное. " Ничего, с минуты на минуту встанет солнце, и тогда..."
Тут, словно в подтверждение моих мыслей, сквозь молочные занавеси прорывается золотистое сияние. Оно полосами пронизывает окружающий мир и рвет туман на пушистые клочки.
Прямо перед нами, в косых лучах восходящего солнца, огромная равнина. А на ней.... На ней вражеской войско в полном наличии. Явно, что там, в руководстве, не идиоты сидят. Разгадали - таки наш обманный маневр. Впрочем, это было не трудно.
Что ж, значит, немного усложняется выполнение задачи, поставленной перед моим отрядом. Значит, будет жестокая бойня.
Ну и ладно, ну и хорошо.... Губы сами собой расплываются в жесткой усмешке. Можно будет неплохо размяться. Поворачиваюсь к Дайсуке, моему верному помощнику и заместителю. Он поднимает голову и поправляет шлем.
- Пока придерживаемся обычной тактики - разбиваем отряд на две части, обходим с флангов....
- Я знаю, что должен делать, - только ему, ему и Суми, я позволяю безнаказанно перебивать себя. Но, нужно отдать ему должное, Дайсуке пользуется этой привилегией очень редко.
Согласно киваю и отворачиваюсь. В нем можно не сомневаться, он все сделает так, как нужно.
Ждем сигнала. Напряжение начинает нарастать...
Низкий и глубокий звук разливается в утреннем воздухе, и всё войско разом приходит в движение. Взмахиваю рукой - солнце ярко блестит на острие копья - и врезаю пяткам в бока Кихо. Конь с громким ржанием встает на дыбы. Вперед, все вперед! Земля дрожит от топота скачущих во весь опор лошадей и бегущих людей.
С громким боевым криком влетаю во вражеские ряды. Кругом враги, кровь, смерть....
Копье застревает в доспехах поверженного воина. Пытаюсь достать - бесполезно. Как же сильно я ударила! Ладно, пришла пора моих катан. Начнем пока с одной.
Вдруг ноги Кихо подгибаются, и я вылетаю из седла. Какого, что случилось? Конь падает на землю. В его шее и груди, чуть пониже прочной брони, торчат, еще подрагивая оперением, две стрелы. Лиловые глаза мутнеют... Подбегаю, кладу руку на морду. Он уже не дышит. Непроизвольно стискиваю челюсти так, что хрустят зубы.
«Кихо, мой боевой товарищ, последняя память о моем брате! Ублюдки! Я отомщу...»
Выхватываю вторую катану. Теперь держитесь. Недаром мой клан издревле славился мечниками, а я - одна из лучших. Глубокий вдох. Успокоиться, не поддаваться эмоциям...
Замираю на секунду - прямо передо мной пятеро вражеских воинов. Сейчас я устрою последнее в ваших жизнях представление - вы увидите танец смерти. Вашей смерти...
- Это она! Демон... - крики окружают со всех сторон. В них ясно слышится неприкрытый ужас. Да, вот такое мне дали прозвище...
Но нет тут никакого колдовства или вмешательства иных сил, ни капли. Только многолетние ежедневные изнуряющие тренировки, бои до потери сознания. Встал впервые на ноги - вот тебе деревянный меч. Приучайся держать его правильно. Затем - не заточенный тренировочный. В 11 - ты уже взрослый, и вот твой подарок - две идеально заточенные катаны. Если одна - ты плохой воин, у тебя нет таланта. С этого момента эти клинки - твои неразлучные спутники. Так и становиться оружие частью тела, продолжением рук. Только так - и никак иначе. А вы говорите, демон...
День перевалил за свою середину. Усталость уже начала наливать свинцом мышцы. А врагов не становилось меньше. Наоборот, казалось, что они только прибывают. Чутье воина подсказывало, что это последние резервы и нужно продержаться еще немного, совсем немного...
Слева, справа, снова слева и снова справа. Подсечка, звон скрещенных клинков. Плавные, отточенные движения. Отточенный четкий взмах - и кровь бьет фонтаном. Вдруг резкое облегчение в правой руке. Черт побери, сломалась катана. Правша, я, почему - то, в бою всегда владела лучше левой рукой...
Кто это там - прямо, метра в 50 впереди, в плотной толпе охраны? Неужели, неужели мне несказанно повезло? Напрягаю уставшие глаза. Точно, это он. Главный вражеский командующий... как его? Черт, не помню. Что же он тут забыл, в самом центре событий? Засада, он - приманка? Или просто... просто решил показать свою смелость? Или...
Какая сейчас разница. Нужно рискнуть, второго такого шанса точно не представиться. В голове моментально готов план атаки. Но нужны еще люди, еще хотя бы двое. Оглядываюсь. Один, второй... четверо моих воинов недалеко. Отлично. Кричу что - то, что - сама не могу понять. Главное привлечь их внимание. Получилось. Резкое движение головой - я вперед, вы прикрываете. После стольких лет бок о бок, мы понимаем друг друга с полу - взгляда. Бежим, по пути отмахиваясь от наседающих со всех сторон врагов. Не до вас сейчас.
Охрана встречает наш крохотный отряд, ощетинившись остриями клинков. На каждого моего воина - три, а то и четыре противника. Ну, теперь ребята, вы вступаете в игру, ваш ход. Я знаю, вы справитесь. А моя цель... Моя цель еще впереди.
Чуть назад, удар, отскок - вражеский охранник повержен и путь к победе открыт. Теперь все в моих руках.
Вот он - прямо передо мной. Резкий звон и скрежет - наши катаны столкнулись. Отпрыгиваю, нога скользит на мокрой от крови траве. «Дерьмо!» Меня спасло то, что пытаясь удержать равновесие, я отклонилась немного вбок. Клинок просвистел прямо у виска, отрезав прядь волос.
«Где мой шлем?» Впрочем, это уже не важно. Он действительно великолепно владеет мечом. И какая сила! Отбиваю удар сломанной катаной, резкий обманный маневр и уход чуть левее. Даже у меня против него совсем мало шансов.
« Неужели я недооценила соперника? Плохо тогда дело...»
«Главная заповедь воина, - любил говорить мой отец. - Никогда не недооценивай противника, Касуми. Лучше переоцени. Иначе заплатишь за ошибку своей жизнью!» Он повторял это на каждой тренировке, утром и вечером, постоянно. И мне казалось, что уж я, такая усердная ученица и дочь своего отца, никогда не совершу этой ошибки...
Не успеваю, не успеваю провести атаку... Должна успеть! Обходной маневр, отвлечение внимания. « Спорим, ты не знаешь такого приема?» Вкладываю все оставшиеся силы в последний удар. Сталь, пробивая нагрудник, по рукоять входит в его тело.
« Я смогла, я сделала это!»
Резкая боль пронизывает мою грудь. Хруст распарываемых доспехов, как всегда, немного запоздал.
« Сволочь! Все - таки зацепил!..»
Мы совсем рядом, так близко, что я вижу бешенство смертельно раненного зверя в его зрачках. С диким криком вонзаю обломок катаны прямо в глазницу и отпрыгиваю назад, замирая в боевой стойке, сжав кулаки - это все, что мне остается...
Медленно, очень медленно он наклоняется вперед. Колени подгибаются, и тело с грохотом доспехов падает. Все кончено...
Глубоко вздыхаю - тут же резкая боль сводит все внутренности. Опускаю взгляд - из кирасы торчит рукоятка катаны. Значит, она прошла насквозь и вышла ровно между лопаток. Нет, этого не может быть!..
« Когда, когда он успел?!»
Провожу рукой по губам - пальцы в крови. Алая... как вино в тот день. Как же давно это было, как далек от меня сейчас тот вечер, а ведь прошла всего неделя.
Невольно усмехаюсь. Перед глазами все начинает расплываться... Земля неожиданно оказалась совсем рядом.
«Холодно... Почему же так холодно? И больно дышать... Полежу немного, отдохну, потом... Что я несу? Не будет никакого потом. Это же смерть... Моя смерть. Я смотрю ей прямо в глаза. Почему же мне не страшно? Только жаль, что моя жизнь так быстро закончилась...»
Сквозь плотную туманную пелену, застилающую разум, прорывается звук твоего голоса.
« Сусуми, где ты? Ты рядом, ты пришел... Да я здесь, я жива. Пока еще жива...»
Медленно открываю глаза. Ты стоишь слева. Кругом толпятся воины. Твоя правая рука, Катсуро, тоже здесь... ваши взгляды встречаются. Не могу увидеть, что написано на твоем лице. Он еле заметно поводит головой из стороны в сторону. Ясно же.... Ничего уже не сделать, ничем не помочь. Взмахиваешь рукой, приказывая всем уйти. Поклоны, шарканье ног... мы остаемся одни. Ты встаешь на колени и наклоняешься ко мне. Пытаюсь улыбнуться.... Вот черт, не получается.
- Ты ранен, - пытаюсь поднять руку, но выходит лишь какое - то конвульсивное дерганье.
- Ерунда, это просто царапины. Не шевелись, - столько волнения и заботы в твоем голосе... - Зачем, зачем ты полезла туда??!!!!
- А кто бы это сделал, скажи? Твои боги? Старейшины?... Кто? Молчишь? Если бы он сбежал, все было бы бессмысленно... Никогда не позволяла никому решать за себя и сама выбирала свой путь, - мучительно болезненный кашель раздирает грудь. Задерживаю дыхание. Только бы ты не заметил. Тебе и так тяжело. А для меня скоро все боль этого мира перестанет иметь значение.
- Обещай мне кое - что, Суми...
- Все, что попросишь.
«Ну, так много мне не нужно»
- Обещай, что ты женишься на той, как её... Мизуки, да? Она тебе лучше всего подойдет, поверь мне ... Обещаешь? - ты медленно киваешь. Отлично ... остается только моя последняя просьба.
- И еще, Суми... Можешь ... спеть мне? - ты удивлен. Даже стоя одной ногой в могиле, я все равно совершенно непредсказуема для тебя.
- Спой мне ту песню.... про небесную страну. Помнишь, ты пел её в тот день, когда мы познакомились. В доме моего отца. Помнишь? Давно хотела её снова послушать. Лучше бы это случилось в другой обстановке, но думаю, что такого шанса у меня уже не будет... - эта длинная фраза отняла у меня последние остатки сил. Похоже, в моем распоряжении осталась лишь пара вздохов...
- Конечно, - закрываешь на миг глаза.
У тебя такой красивый голос... Жаль, что ты очень редко поешь. И совсем удивительно услышать тебя в таком месте - посреди поля битвы, мертвых тел и сломанного оружия. Вряд ли твои воины еще хоть раз в своей жизни услышат нечто подобное.
Вдруг перед моими глазами всплывает картина из прошлого - ты, еще совсем молодой, сидишь напротив и поешь. Мы на веранде моего дома, стоит поздняя весна и весь воздух напоен каким - то легким, волнующим ароматом. Моя мама говорила, что у этих весенних цветов очень красивое имя. Вспомнить бы еще, какое ... Но видно не судьба.
Лучи солнца и тени от листвы скользят по твоим лицу, волосам, одежде. Рядом - мой отец, мать, брат. Отец серьезен, только в глазах блестят озорные искорки - он рад тебя видеть. Мама сидит, опустив голову, но я чувствую, что она еле заметно улыбается. Брат привалился спиной к балке, поддерживающей крышу, и грызет соломинку - ты ему определенно очень понравился.
Все счастливы оттого, что глава такого могущественного и влиятельного клана посетил их скромную обитель. И все равно, что главой он стал всего год назад, и что ему только недавно исполнилось восемнадцать...
Как же давно это было! Словно уже 1000 лет прошла. Подождите, мои родные. Подождите еще совсем немного. Скоро мы снова будем все вместе...
Твой голос успокаивает, усыпляет... И уже совсем не больно. Постепенно мир гаснет, и на смену свету приходит тьма...
- Касуми, ты хорошо помнишь тот день? Тебе тогда исполнилось девятнадцать. И я хотел.... Касуми?! Касумииии!!!!!!! - его крик спугнул стаю марадёрящих ворон, и она с пронзительным карканьем взмыла в воздух.
Сусуми прижался к еще такому теплому телу. Боль накатывала и отступала, как волна на морском берегу, стирая все и оставляя после себя лишь пустоту ... Вдруг совсем рядом раздались тихие шаги. Не нужно смотреть, что бы понять кто это.
- Катсуро, не мешай мне...
- Я прикажу все подготовить, - хорошо, что не нужно ничего объяснять, когда тебя понимают без лишних слов.
Сусуми поднял голову и оглядел тело. «Чего - то не хватает.... Но чего?» Генерал ухватился за вертящуюся в голове назойливую мысль, как за спасательный круг. Что угодно, только бы не думать о том, что случилось. Хоть на какое - то время забыть, отложить эту боль на потом. Потом будет легче её принять...
«Доспехи? Вроде все на месте, если не считать шлема. Но это все ерунда. У Касуми был самый обыкновенный шлем... Что же тогда? Чего не хватает, причем очень и очень важного?..»
Генерал осторожно вытащил клинок из груди любимой и уставился на него. Вот оно! То, что не давала ему покоя! Две катаны - работа отменных кузнецов, сделанные из особой стали и заточенные так, что не тупились очень долгое время. Нельзя допустить, что бы они пропали!
- Где её мечи, где же они? - он суетливо оглядывался. « Они должны быть где-то здесь...»
Точно! Одна катана торчит из доспехов вражеского командира, прямо в районе сердца, вторая - в голове. Сусуми резко наступил на грудь трупа - так что хрустнули, ломаясь, ребра, - и крепко ухватившись за рукояти, выдернул оружие. Обе в крови до самой рукояти, а одна еще и сломана. Как отличное оружие, катана сломалась на расстоянии двух третей от гарды, сохраняя, частично, свою боеспособность. «Ну что ж, это достойный конец для боевого клинка ...».
Сусуми вытер лезвия и вернул оба меча в ножны, снятые со спины Касуми. В отличие от большинства воинов, она предпочитала именно это способ ношения, традиционному - на поясе. «Так мне удобнее...» - отвечала она на все вопросы.
- Все приготовления закончены, мой господин, - это подошел один из его телохранителей.
- Возьми, - Сусуми протянул катаны воину. - Привести их в порядок.
- Как прикажете. Что еще?
- Коня. Её коня. Кихо. Похоронить.
- Да, господин.
- Это все. Остальное я сделаю сам, - осталось совсем немного - отнести Касуми на небольшой холм неподалеку. Но это он никому не доверит.
Касуми была такая легкая, даже, несмотря на тяжелые, усиленные доспехи. Сусуми всю дорогу смотрел на её лицо, стремясь запечатлеть в своей памяти каждую черточку. Все - от небольшого шрама у брови до преждевременных морщинок в уголках губ и глаз. Темно - каштановые волосы трепал вечерний теплый ветерок, то распрямляя локоны, то снова завивая их... Казалось, что она просто спит - таким спокойным и умиротворенным было её лицо. На лица мертвых людей ему приходилось видеть разное выражение - от гримас боли и страха до полной отрешенности. Но такое - еще никогда.
Сложенный умелой рукой погребальный костер стоял прямо на вершине холма. Касуми всегда говорила, что хочет, что бы её после смерти сожгли. Верила, что так душа быстрее попадет в иной мир...
Поверх веток было расстелено покрывало с гербом её клана . Генерал оглядел стоящих вокруг воинов. Эта битва была очень тяжелой, погибла почти половина войска. Заместитель Касуми, Дайсуке, с перебинтованной головой, и еще несколько воинов - вот и все, что осталось от отряда. И все они здесь, даже тяжело раненные. Все пришли проводить своего командира в последний путь.
Сусуми осторожно положил тело на плотную ткань. Стер кровь с губ. Последний взгляд - такие тонкие, прекрасные черты... Даже годы войн и лишений не смогли изменить их нежную плавность и точенность.
Вдруг что - то блеснуло на её шее, привлекая внимание. Генерал протянул руку и достал из-под доспехов цепочку. На ней медальон - два меча, обвитые змеей. Эмблема уничтоженного клана, последний представитель которого обрел сегодня вечный покой.
Это были сильные, красивые люди, тонкие и гибкие, словно речной тростник, но внутри, в душе - твердые, будто сталь своих отменных катан, непревзойденные воины и оружейники. Люди, погибшие из- за своих боевых талантов, из-за своей непокорности, чести, любви к свободе. Они стали другим кланам, стремившимся захватить власть над страной, поперек горла.
Перед глазами проплыли обрывки воспоминаний: летний день, смеющаяся Касуми; её младший брат, высокий и красивый, отчаянный весельчак и заводила, они с Сусуми успели крепко подружиться; их отец - суровый опытный воин, глава клана, надежный и верный соратник; мать - нежная и хрупкая, словно цветок лилии; еще много людей .... Разных, но всегда верных присяге и своему слову.
И вот - их больше нет. Никого. И Касуми тоже нет...
Он взял факел и поднес его к основанию сложенных дров. Те занялись мгновенно. Резкие порывы ветра еще сильнее раздули пламя. Сусуми, не отрываясь, смотрел на темный профиль на фоне беснующегося огня, пока оранжево - желтые языки не поглотили его....
« Я всегда сама выбирала свой путь... Ты слишком полагаешься на милость богов... Суми, запомни - мы сами - творцы нашей судьбы...»
Ты была права, Касуми, права... Я всю жизнь слишком полагался на других. Но я исправлю эту ошибку.
- Простите меня, мой господин, но ... командиры ждут вас. Нужно обсудить наши дальнейшие действия. В этой битве мы победили, но война все еще не выиграна, - рука Катсуро коснулась плеча генерала, возвращая его в земной мир.
- Да, конечно. Я сейчас приду, - надо жить дальше. Последний взгляд поверх догорающего костра - прямо на первые огоньки, загорающиеся на темнеющем небосклоне. Сегодня там стало на одну звезду больше.
У самой палатки Сусуми обернулся. Воины почтительно склонились, ожидая приказа.
- Доспехи... Доспехи, которые были на Кихо. Почистить, починить и надеть завтра на мою лошадь.
- Как прикажете, господин.
Два дня спустя.
- Это был отличный ход. Мы, наконец - то, подписали мирный договор. Естественно, со значительной для нашего клана выгодой, - старик ухмыльнулся беззубым ртом. - В этом, несомненно, ваша роль, генерал, весьма и весьма значительна...
- Я рад, что сумел достойно послужить клану, - Сусуми поклонился. - Когда прибывает моя невеста?
- О, об этом не беспокойтесь. Через неделю, когда вы вернетесь в свой замок, произойдет ваша свадьба...
- Отлично. Я буду женат - я выполнил ваше желание. И все отныне и всегда решать я буду САМ. Хватит уже полагаться на богов и других людей.
- О, Сусуми... Эта женщина... Она так сильно повлияла на вас...
- Если бы не Касуми, мы бы сейчас не подписали этого договора. Напоминаю, если вы забыли, что она отдала свою жизнь за это! - генерал грохнул кулаком об стол и резко развернулся. - А если бы я не слушался вас - она бы стала моей женой еще очень давно... И если вспомнить ту роль, которую, как я недавно узнал, вы сыграли в уничтожении её клана...
- Это не доказано! Все это просто наговоры!
- Возможно... Но в любом случае - я глава клана - и все будет, так как я скажу! Это мое последнее слово.
Старик внимательно посмотрел на него. «А мальчишка совсем вырос и стал мужчиной... Власти захотел? Захотел все решать сам? Ну мы еще посмотрим, кто кого... Но сейчас лучше усыпить твою бдительность. Поверь в то, что я сдался» - и склонился в подобострастном поклоне.
- Как скажите, мой господин...
Глядя на его согнутую спину, Сусуми понял, что борьба за власть над своей жизнью, за право распоряжаться своей судьбой и идти своей дорогой, борьба долгая и тяжелая, только начинается ...
***
- Дед, ты не занят? - черноволосый мальчик заглянул в приоткрытую дверь кабинета.
- Нет. Заходи, Акено, - Сусуми потянулся всем телом. - Давно нужно было сделать перерыв, а то я скоро перестану понимать, что подписываю... Что случилось?
- Хотел спросить тебя кое о чем... - паренек на мгновение запнулся. Видно было, что вопрос дается ему очень нелегко. - Дед, скажи, - умирать, это - страшно?
- Умирать? Я не знаю. Это нужно спросить у тех, кто уже умер. Хотя, думаю что они не смогут ответить на твой вопрос, - Сусуми поднял глаза на картину в тяжелой раме, которая висела в его кабинете уже много лет. - Но я знаю, Акено, что есть вещи гораздо страшнее смерти...
На картине - Касуми в своих любимых тяжелых доспехах на фоне семейного герба. За спиной - две хорошо знакомые рукояти. Сусуми улыбнулся. « Если я надену платье, то это буду уже не я. Только в доспехах и не как иначе!» - ему показалось, что он снова слышит громкий возмущенный голос. Художник просто фантастически передал всю её красоту и силу. Но особенно удачно вышли глаза. Редкий серебристо - голубой оттенок, унаследованный ею от матери. Именно из - за этого, Касуми и получила свое имя - «Туман». У её брата глаза были отцовские, темно - карие, почти черные...
- А что же может быть страшнее смерти? Когда тебе хочется жить, а ты должен умереть? Разве есть такие вещи? - Акено посмотрел прямо в глаза деду, его зрачки расширились от любопытства и волнения... Сусуми на секунду показалось, что на него смотрят совсем другие, серебристо - голубые глаза, и насмешливый, чуть пьяный голос задает тот же самый вопрос: «Суми, скажи, разве есть вещи страшнее смерти?»
- Есть. Когда ты хочешь умереть, а должен жить, - он ответил скорее этому воспоминанию, чем внуку. Акено опустил глаза.
- Я не понимаю, как это... Разве такое бывает?..
- Бывает. И упаси боги, что бы ты испытал это когда - нибудь в своей жизни, - Сусуми тяжело вздохнул. В кабинете повисла гнетущая тишина.
Внук первым решил нарушить молчание.
- Дед, давай подышим воздухом... На улице еще так хорошо.
- Пойдем.
Они вышли во двор. Стояла осень, однако холодное дыхание приближающейся зимы еще не тронуло ни воздух, ни листву, ни траву. Еще совсем немного и морозное оцепенения падет на заснувшую землю, снег занесет все вокруг. Но сейчас, в этот теплый осенний вечер, в это совсем не вериться.
Тихо, словно на мягких лапах, подкрадывалась ночь. Сумерки плавно ложились на крышу дома, кроны деревьев, скрывая мир в длинных тенях. Но на западе небо все еще полыхало алым, бордовым, золотым - закатное солнце щедро дарило окружающей природе эти цвета. Цвели поздние цветы, весь воздух был пронизан их терпким тяжелым ароматом.
Паренек, убежавший вперед, вдруг обернулся и спросил:
- Дед, а я смогу стать великим воином?
Сусуми остановился и сорвал с ветки лист, уже начавший потихоньку терять свой сочно - зеленый цвет.
- Все зависит от тебя.
- А как же милость богов? Ведь все говорят, что боги улыбаются тебе, поэтому ты многого и достиг в жизни, - Акено подошел и взял деда за руку.
- Так принято говорить, когда человек успешен и удачлив. Считается, что боги благословили его, - Сусуми покачал головой. - Когда - то и я в это верил. Верил, что мою судьбу определяют веления и желания богов. Но потом понял, что это не так. Человек - сам творец своей судьбы. Ладно, ты и сам со временем это поймешь... - генерал с улыбкой потрепал внука по волосам и прижал к себе.
- Какое красиво небо, дед! Я так люблю закат! - мальчишка задрал голову, глядя вверх.
- Я тоже... - рука Сусуми скользнула по медальону на шее. Два меча и обвивающая их змея.



Значения имен - если интересно. Характеризуют героев:
Daisuke - М - Великая помощь - Правая рука Касуми
Haru - М - Рожденный весной - конюх Касуми
Akeno - М - Ясное утро - внук Сусуми
Susumi - М - Движущийся вперед (успешный) - главный герой
Kasumi - ж - Туман - главная героиня
Mizuki - Ж - Прекрасная луна - жена Сусуми
Katsuro - М - Победоносный сын - правая рука Сусуми
Кiho - конь Касуми - в данном контексте - острие копья, основной удар (военн)

Comments

[Кошка Ню]

А вот это мой самый любимый... *испуганно? Я что, это вслух сказала?

Правда, самый-самый.

[Бродяга с Изнанки]

Я рада что тебе нравиться... Очень - очень рада!

[Кошка Ню]

Картина радует. Очень

[Бродяга с Изнанки]

Я её когда впервые увидела(эту картинку) сразу поняла - это она!